Пока светит солнце! - Страница 89

Не успел, однако, капитан пробежать и сотни метров, как навстречу ему попалось трое бойцов — экипаж тридцатьчетверки. На руках они тащили четвертого — бойца, назначенного командиром экипажа.

— Что с ним?

— Контузило, видать. Первый же снаряд в башню попал…

— А стрелял кто?

— Да черт их разберет, товарищ капитан… Мы толком и разглядеть-то не успели…

— С танком что?

— Гусеницу перебило. Ехать теперь не можем… и башню заклинило.

— Ладно! Тащите его к броневику — там военврач глянет!

Час от часу не легче! Неужто, немцы прорвались?

Так… вот и верхушка бугорка, здесь и приляжем.

Вытащив из чехла бинокль, Ракутин протер линзы. Хорошая штучка — умеют же немцы делать такие вещи!

Приближенные оптикой, прыгнули вперед редкие деревца — там ещё клубилась пыль, поднятая выстрелами. Там, значит, стоит пушка… или две?

Наверное, всё-таки две — уж больно часто рвались снаряды.

А танкисты этого не увидели… впрочем, ничего удивительного тут нет. Из-под брони, обзор совсем другой, да и бинокля у них не имелось.

Шорох — сзади подползают двое бойцов с пулеметом. Правильно, мало ли кто там любопытный отыщется… да не ровен час — с какой-нибудь бякой…

Опа! Точно — отыскался! И даже не один…

От деревьев, забирая влево, торопливо двигались маленькие фигурки — три человека. Так и есть — разведку выслали.

Пыль они там, наверняка, видели. Танк подбитый — вот он, на выезде из ложбины стоит. Но ведь кто-то ещё и следом ехал? Не один же танк такую пылюку поднял — вон, до сих пор ещё вся не улеглась!

Ну-ну, ребятки, давайте… здесь вам ваша пушка не очень-то поможет… от пулемета на относительно ровном месте не уйти. Нам, чтобы бегущих уконтрапупить, и пары очередей хватит, да пока ещё ваш наводчик сообразит…

А разведка спешила. Троица самозабвенно перла вперёд с такой скоростью, что Алексей на мгновение опешил — у них все дома? Мало ли кто тут, в ложбине, ещё сидит? Надо же и думать иногда!

Но нет — чешут в открытую! Ага, можно подумать, от нескольких выстрелов (удачных, что ни говори) тут все разбегутся по степи с невозможной скоростью. И никого поймать уже не успеют… вот и бежали разведчики. Торопились, помогая друг другу преодолевать какие-то промоины, ямки… поддерживали, подавая руку. И поблескивали на солнце острия примкнутых штыков…

Стоп…

Что поблескивало?

Штыки.

Ещё раз — стоп!

Немецкий штык — он ножевой. Как раз на поясе такой и висит. Но он — плоский и отблеск дает всей боковой поверхностью клинка.

А здесь — блестит только острие.

Как у нашего родного штыка от трехлинейки.

Но у немцев — таких штыков нет…

И как прикажете это понимать? По нам что — свои стреляли?! Ох, сейчас у меня кто-то огребёт…

Дождавшись подхода разведки, Ракутин окликнул.

— Стой! Кто идёт?! Пароль!

Услышав такой вопрос, бойцы растерянно завертели головами — помнят-таки устав! И знакомая команда как-то враз поставила их на место.

А капитан продолжал.

— Старший группы ко мне — остальные на месте!

Всё, сломались…

— Красноармеец Федюнин, товарищ капитан! — вытянулся перед Алексеем невысокий боец.

— Капитан Ракутин — особый отдел штаба армии.

Боец сник — вот это попал…

— Кто приказал открыть огонь по колонне? — капитан ткнул рукой в сторону тридцатьчетверки.

— Лейтенант Горяев… наш командир.

— Да? Ну что ж, товарищ Федюнин, берите своих сопровождающих, пошли…

Благоразумно обогнув холм с внешней стороны (не хватало ещё, чтобы пришедшие увидели н е м е ц к и е танки), Ракутин подвел разведку к подбитой машине.

— Ну что? Это вражеский танк?

Бойцы смущенно потупились.

— Командира — ко мне! Немедленно!

Вытянувшийся перед Алексеем лейтенант покраснел аж до кончиков ушей. Особенно — когда прочел его грозную бумагу. А увидев полкового комиссара — того, как раз вынесли на улицу продышаться, и вовсе пал духом.

— И что прикажете с вами делать, товарищ лейтенант? У вас какое приказание было?

— Да… мы в колонне шли… а тут немцы! Самолеты! Разнесли всё — вдребезги и пополам! Даже за одиночными машинами гонялись! Мы стреляли… но так никто и не попал. Комбата убило, других командиров тоже… бойцы разбежались во все стороны. Потом уже собираться начали, вот и к нам несколько человек из других частей пришло.

— И что дальше?

— Машин у нас уже не было… да и лошадей побило всех. Вперед пошли, пушки на руках катили. А тут опять — самолеты! Мы и спрятались в кустах. Они мимо и прошли, не увидели нас. Только вылезти хотели — снова летят! Опять мы пережидать стали… А потом смотрим — пыль! И танки! Ну, я и дал команду стрелять…

Ракутин покосился на подбитую машину — там вовсю уже хлопотали механики Лужина, лязгал металл.

— Это — немецкий танк, товарищ лейтенант?

— Нет…

— Не понял?!

— Не немецкий, товарищ капитан! Наш танк!

— Уже лучше. И как я теперь должен с вами поступить? За такие вещи, да в военное время…

Лужин поднял глаза на подошедшего лейтенанта.

— Этот?

— Да, товарищ полковой комиссар. Командир взвода лейтенант Горяев.

— Хорошо стреляют ваши наводчики, товарищ лейтенант… Эти бы таланты — да на благое дело…

— Виноват, товарищ полковой комиссар!

— Да кто б спорил-то… Что с вами делать будем, товарищ лейтенант? С танком что, товарищ Ракутин?

— Гусеницу починят. С башней… не знаю пока. Командир танка в себя ещё не пришел — контузия.

— Сколько у вас людей, товарищ Горяев?

— Сорок два человека, товарищ полковой комиссар! Два орудия и один пулемёт!

Лужин вопросительно посмотрел на Алексея. Тот только плечами пожал.